«БАБУСИК» - так стала называть нашу бабушку её первая внучка, а потом и все остальные. Это тёплое и ласковое обращение сохранилось за ней на всю жизнь.

В памяти сохранилось моё впечатление от первой встречи с бабусик. Мне было где-то три годика, когда с мамой и папой мы приехали к ней на Новый год в Тбилиси. Помню, как сейчас: открылась дверь и в комнату вошла незнакомая мне женщина в чёрной шубе. Увидев меня, бросилась ко мне и стала обнимать, а я испугалась и заплакала. Тогда бабушка быстро сбросила с себя шубу, подняла меня на руки и, нежно целуя, пыталась успокоить меня: «Что, что случилось, моя девочка, испугалась чёрной шубы?» Я молчала и внимательно смотрела на неё, а, успокоившись и, видимо, проникшись к ней доверием, крепко обняла её.

И ещё одна картина всплыла из глубокого детства. Бывало, укладывая меня спать, бабусик тихо мне пела. Под её мягкий и красивый голос я незаметно засыпала. Только позже, много лет спустя,я поняла, сколько грусти, сколько душевной теплоты было в её голосе. Так могла петь женщина, которая прожила не лёгкую жизнь и умела любить.

Прошло уже много лет, растут уже наши внуки, а образ бабушки не стирается из моей памяти и не только моей, но и всех, кто знал эту добрую, мудрую и сильную женщину, которую не сломили тяжёлые испытания, уготовленные ей судьбой. По сложившимся обстоятельствам я, школьницей, в течение нескольких лет жила у бабушки, и в этом мне повезло больше, чем остальным внукам –мне доводилось чаще слышать рассказы из её жизни.Бабушка умела рассказывать живо, эмоционально, и я, заслушиваясь, просила её рассказывать ещё и ещё. Чувство глубокого уважения и любви к моей дорогой бабушке АстхикТащян пробудили во мне желание рассказать запомнившиеся мне страницы её жизни. Это не только желание – это мой долг перед её светлой памятью.

Родилась бабушка на территории исторической Армении, в городе Эрзруме в многодетной, дружной и довольно обеспеченной семье. Назвали её Астхик, что в переводе с армянского означает «звёздочка». Часто вспоминала она свою большую семью с её строгими нравами и традициями. Особенно любила рассказывать о литературных чтениях, которыепроводились в семье. В определённые дни по вечерам все собирались в столовой, и отец читал произведения известных писателей. Не здесь ли зарождалась любовь к чтению, особенно к поэзии у маленькой Астхик?

Годы учёбы в гимназии для неё были самыми светлыми. Училась хорошо, считалась одной из лучших учениц гимназии и по её окончании была удостоена высшей награды- золотой медали. В памяти бабушкисохранился вечер, посвящённый окончанию гимназии, на котором она должна была выступить с большим, как она говорила, размером в газетный лист, стихотворением. Волновалась? Конечно. Но, выйдя на сцену, продекламировала стихотворение так выразительно, продемонстрировала такое сценическое дарование, что зал взорвался громкими и долгими аплодисментами. Рассказывалабабусики улыбалась своей светлой улыбкой, а по глазам её было видно,что даже сейчас, после стольких лет, она переживала эти счастливые минуты юности. Немного погодя, задумавшись, видимо, желая вспомнить подробности этого важного в её жизни дня, она описала, как была одета: строгое серое платье,волосы убраны и заколоты небольшим искусственным цветком…А за кулисами к ней подошёл молодой поэт, глаза которого не скрывали восхищения. Извинившись, он попросил разрешения поцеловать руку и поговорить с ней. Однако, наблюдавший эту сцену отец бабушки – человек, как уже было сказано, строгих взглядов, быстро подошёл кдочери, извинился перед молодым человеком и увёз её домой. «Ну, а потом?»-спрашиваю я. «Потом? Потом наступили серые будни»- улыбнулась бабусик. Она мечтала продолжать учёбу, нородители думали иначе. На следующий день приказчик привёз из магазина рулоны разной ткани, и бабушка стала учиться шитью.

А как-то в пылу откровения она поделилась со мной воспоминанием о её первом увлечении:

- Однажды прогуливаясь по парку с подругой и гувернанткой с детьми, я поймала на себе взгляд незнакомого молодого человека. Во взгляде было что-то очень тёплое и нежное. Внешность незнакомца выдавала в нём европейца. Не скрою, мне он тоже понравился. Спустя некоторое время, молодой человек со сватами пришёл к нам домой просить моей руки у отца.Родители попросили меня пройти в другую комнату. Я очень волновалась. Через некоторое время ко мне вошла моя бабушка и рассказала о нём: уважаемый человек,происходит из древнего рода, богат, образован и приехал по делам из Санкт-Петербурга. Я была счастлива, но… только на мгновение. Оказалось, отец уклонился от прямого ответа. Считая, что дочь ещё очень молода для создания семьи, он попросил молодого человека вернуться к этому разговору через год. Он согласился. Через год отец получил от него письмо, в котором он сообщал о намерении приехать и просил назначить день свадьбы. В это день отец пришёл домой поздно и выпивший, что случалось с ним крайне редко. Родители долго разговаривали. А бабушка, которая души во мне не чаяла, незаметно достала из кармана отца письмо и передала мне. Только начала я читать его, как в комнату вошёл отец. Никогда я не видела его таким гневным. Вырвав письмо из моих рук, он громко выразил своё крайнее возмущение поступком бабушки, а, уходя, заявил, что решил отказать автору письма, потому что Россия очень далёкая страна. Было видно, что принять такое решение отцу было не просто –он сильно переживал. Я убежала в свою комнату и разрыдалась.

А через год вернулся из Европы брат моей близкой подруги и посватался ко мне. На этот раз отец дал своё согласие. Свадьба была роскошной. Звали моего мужа Грант. Он был образованный, богатый и внешне представительный. Мы понимали и любили друг друга. Нам было хорошо и, казалось, счастье должно было быть вечным. Год спустя, у нас родился прелестный мальчик. Но вскоре страшное горе обрушилось на нашу семью – наш мальчик заболел и, врачи не смогли его спасти. Горе было безутешным.

Бедная, милая бабусик! Она и не ведала, что ещё предстоит ей испытать и увидеть… Шёл чёрный для армянского народа 1915-ый год. Осуществлялась кровавая политикаруководства Османской империи по отношению к армянам, живущим в Западной Армении – на территории своей исторической родины. Это был первый геноцид 20-ого века. Прогрессивное общественное мнение мира, отдельные государства признали и осудили злодейское преступление по отношению к одному из древнейших и цивилизованных народов мира. Однако многие государства пока ещё в безмолвии в отношении неоспоримой истины - факта геноцида армян в Османской империи: им политические интересы важнее элементарной Человечности.

Каждый раз, когда бабушка погружалась в воспоминания о событиях 1915-го года, она бледнела и смотрела перед собой с отсутствующим взглядом. По всей вероятности, в эти минуты перед её глазами снова и снова вставали картины зверских злодеяний.

В течение нескольких часов потребовали, чтобы армянское население покинуло дома. Улучшив минуту,Астхик бросилась в сад, чтобы закопать золотую медаль, которой она очень дорожила. Как и многие, она считала происходящее каким-то недоразумением, чьей-то ошибкой и наивно надеялась, что они скоро вернутся в свои дома.

Выселяли всех и большими группами гнали пешком по пустынной местности без воды, без еды. Исключения не делались ни для кого – дети, старики, беременные женщины изнемогали от усталости и жажды. Когда жандармы увели Гранта - мужа бабушки, она не плакала, не кричала –потеряла сознание, а, очнувшись, молча встала и пошла со всеми, не проронив ни одной слезы, словно окаменела.

Мама с сёстрами, братом и бабушкой были в другой группе. По словам очевидцев, бабушка упала и уже не смогла встать. Жестокие условия перегона – антисанитария, эпидемии, голод, естественно, стали причиной гибели сотен тысяч людей в пути. Тянулись бесконечные дни,а люди шли и шли, не понимая ничего, теряя родных и детей.

А однажды группу, в которой была бабусик, остановили, чтобы обыскать – не утаили ли золото и драгоценности? Стали их раздевать. Конвоиры и жандармы издевались,смеялись и говорили бесстыдные слова. Начались насилия, не щадили даже маленьких детей и беременных женщин. Вэто же время внизу, в лощине истязали и зверски убивали мужчин, среди которых был и муж бабушки. Обезумевшие женщины кричали, плакали, подняв руки к небу, с молитвами обращались к Всевышнему. Внезапно тяжёлые, чёрные тучи закрыли солнце, небо потемнело и… началось сильное землетрясение. Восприняв это, как знак свыше, истязатели, испугавшись, приостановили бесчинства и бросились на колени, взывая: «Аллах, Аллах!»

Однако раскаяние не наступило. Когда земля перестала содрогаться, караваны несчастных людей опять погнали по пути к пустыне. Это была дорога в «никуда»… Люди, обессиленные и отрешённые, шли без остановки, многие из них с босыми, разбитыми в кровь ногами. Кто уже не мог идти дальше- оставался на дороге, остальные,погоняемые жандармами, шли с неподвижным взглядом и окаменевшим сердцем.

Казалось, злодейские преступления турецких погромщиков, безграничные человеческие страдания, очевидицей которых была моя бабушка, должны были убить в ней всякую надежду в жизни, погасить в душе всякую любовь. Но это была удивительная женщина! Она сумела сохранить в душе веру и надежду до конца своей жизни.И меня наставляла: «Поверь мне и запомни, если вдруг перед тобой захлопнулась одна дверь, не сокрушайся – обязательно появится светлый луч помощи!» И ещё: «Всё имеет две половины – хорошую и плохую. Не может быть только плохо! Обязательно на смену плохой половинепридёт другая- хорошая. Верь!»

Это были не пустые наставления. Это были уроки жизни, на которых училась сама бабушка и выжила благодаря им. «Луч помощи» для неё появился даже в жутких условиях скитания. Этим «лучиком» оказалась трёхлетняя златокудрая девочка по имени Сирарпи, что в переводе означает «Красное Солнышко».

- Следом за нашим караваном, - рассказывала бабушка, - шёл другой, где чудом ещё уцелели отдельные семьи, старики и дети. Вскоре они почти поравнялись с нами. Однажды, когда конвоиры остановили нас, чтобы раздать хлеб, я заметила маленькую девочку, которая ходила среди женщин и, казалось, искала кого-то. Подошла и ко мне. Долго смотрела на меня и вдруг обняла мои колени, прижалась, а потом испытующе посмотрела мне в глаза. Впервые за последнее время я почувствовала набегающие на глаза слёзы. Каких усилий мне стоило сдержать их и не разрыдаться! Наклонившись, я погладила по её густым золотистым волосам и крепко обняла. Так мы стояли молча несколько минут, а потом девочка убежала. Но после этого, каждый раз, когда мы останавливались, Сирарпи приходила ко мне. Часто просила расчесать её длинные запутавшиеся волосы и, как бы объясняя просьбу, добавляла: «У меня нет мамы», от чего у меня больно сжималось сердце. А однажды, крепко обняв меня, она тихо сказала: «Будь моей мамой»

Всё чаще я задумывалась над судьбой маленькой Сирарпи,а когда её ручки обвивали мою шею, и она доверчиво прижималась ко мне, ястала ощущать,как выхожу из состояния безразличия и возвращаюсь к жизни. Однажды подошёл ко мне отец Сирарпи и представился. Его звали Арам Закарян. Некоторое время молчал. Лицо было неподвижно, а глаза выдавали человека убитого горем. Затем сказал, что замечает, как дочь всё время убегает ко мне. Не поднимая глаз, рассказал, что недавно умерла её мать: была больна и, чтобы не обременять родных, приняла яд... Я молчала. Меня душили слёзы. Мы всё потеряли, думала я, но она - ведь ещё совсем маленькая и уже пригубила из чаши всеобщего горя.

Постепенно редели многочисленные караваны депортированных людей,а путь, по которому их гнали, покрывался непогребёнными трупами. Оставшиеся же в живых сливались в новые группы. Так маленькая Сирарпи оказалась в одной группе с бабушкой Астхик.

- Вскоре, - продолжала бабушка, -стали поговаривать, что курды собираются выкрасть красивых женщин из нашей группы. Как-то вечером Арам сказал мне, что в их числе могу оказаться и я. Я молчала, даже не содрогнулась от страха перед возможным новым испытанием. И вдруг вспомнила Сирарпи, которая уже занимала в моём израненном сердце большое место. Мысли теснились в голове – что же будет с ней? Я не могла проронить ни слова. Арам печально покачал головой и, понизив голос до шёпота, предложил объявить меня его женой. Это, по его мнению, могло предотвратить опасность. Так и поступили. После этого всегда были вместе, а уже позже наши отношения, действительно, перешли в семейные. Не знаю, как бы в дальнейшем сложилась моя жизнь, если бы я не встретила маленькую Сирарпи, которая вернула меня к жизни и связала судьбы двух надломленных, нахлебавшихся горя людей.

Продолжать путь дальше было немного легче – появилось чувство ответственности, цель…- Дальше бабушка рассказала, что их семья смогла дойти до г.Алеппо, где она родила дочку. Позже они перебрались в г. Константинополь, где находились братья дедушки Арама. Уже здесь родилась их младшая дочь. В Константинополе пробыли недолго. Вместе с родными переехали в г. Батуми и затем в конечную точку – в Тифлис.

В Тифлисе дедушка смог снять светлую квартиру с большим зелёным двором, где проживали представители разных национальностей. Жили с соседями дружно, спокойно. Арам с братьями во всём поддерживая друг друга, обустраивали жизнь в новых условиях. Конечно, были и трудности – время было тяжёлое. Дети ходили вшколу, даже учились музыке – Астхик продала оставшиеся драгоценности и купила для них пианино. А Сирарпи уже начала работать учительницей в деревне. Казалось, жизнь постепенно налаживалась. Семья была дружной, сплочённой. Не раз говорила бабушка, что она счастливая мать – у неё хорошие дети.

Но новое горе постучалось в двери бабусик: скоропостижно скончался дедушка Арам. Астхик осталась одна с тремя дочерьми. Братья дедушки были очень внимательны, предлагали во всём свою помощь. Но бабушка решила, что сама должна работать, чтобы окончательно поставить девочек на ноги. Недалеко от дома находилась пошивочная артель «Мкеравта коммуна», куда и устроилась она на работу. Вначале было трудно, но она очень старалась – присматривалась к работе других, спрашивала совета у более опытных; пригодились и те скудные знания, которые она приобрела дома, после гимназии. Со временем бабусик стала одной из лучших работниц артели. У неё уже появлялись свои ученики.

Время шло быстро. Девочки повзрослели, создали свои семьи; появились внуки. Для бабушки самыми счастливыми были дни, когда собиралась вместе вся, уже большая, семья. Песни, шутки, воспоминания превращали каждую встречу в праздник.

Началась Великая Отечественная война… Бабушка, как и все, работала с большим напряжением – в артели день и ночь шили шинели. Здоровье её стало сильно беспокоить. Дочки просили уйти с работы, но, благодарная им за внимание и заботу, она ответила, что в такое тяжёлое для страны время не может, не имеет права не работать со всеми вместе. С привычной для неё стойкостью, она работала, не покладая рук, выдержав достойно и это тяжёлое время.

Астхик Тащян прожила долгую тяжёлую, но красивую жизнь. Все испытания судьбы она встречала мужественно, с высоким человеческим достоинством, оставаясь всегда светлым и добрым Человеком. До последних дней она была в окружении любящих её дочерей с семьями и ушла из этой жизни, оставив глубокий и яркий след в памяти своих внуков и правнуков.